ПАУК

Я паутину слов в ночи соткал
Тончайших кружев выписал узоры
И жертву в одиночестве искал
Измученным от ожиданья взором.

От нетерпенья лапками суча,
Унять в суставах не умея дрожи,
Я жду читателя, как жертва - палача,
Как женского прикосновенья - кожа.

Вот он летит, жужжит, звеня крылом,
Свой любопытный хоботок во тьму уставя.
Я паутину плел ему стилом
И трепет сладостный предчувствую в суставе.

Не вырваться ему из липкой сети слов.
Я иссушу его своим огнем и ядом,
Я проколю души хитиновый покров -
Повиснет и умрет со мною рядом!

Но мимо пролетел читатель мой,
Обмел крылом сухую паутину...
Не исказил я путь его прямой,
И вновь сижу, понуро сгорбив спину.

Быть может, мало крови я вложил -
Без липкой крови ненадежны сети!
Иль просто не дано поэту сил
Поймать живущего на этом свете!

***

Не печалься, мальчик мой, заране,
Ты совсем еще не знаешь боли,
Ты не знаешь, как умеет ранить
Жизнь, которой так по-детски не доволен.

Не страдай от разочарований,
Ранит мир, которым очарован.
Жизнь чудесна, коль одних страданий
Цепью к ней умеешь быть прикован.

***

Чем жизнь короче, тем дороже
Нам каждый день и каждый час,
И судят те, кто помоложе,
Все строже и смелей о нас.

И мы когда-то напрягали
В насмешке юношеский пыл,
И каждый, кто не тверже стали,
Для нас постыдно мягким был.

Настало время быть мудрее,
Искать не света, а тепла.
Теперь нам солнце ноги греет,
А мысль и без него светла.

Чем жизнь короче, тем труднее
Из дома выйти налегке:
Вьюк на спине, в глазах темнеет,
И полный чемодан в руке.

***

Жизни осень - время лисье,
Опадают крылья,
Облетают, словно листья,
Осыпаясь пылью.

Дни короче. Ночи, ночи!
Все спокойней спится,
И в слезах любимых очи
Жаждут утопиться.

Краем глаза, краем уха,
Сердца тонким краем,
Чтоб земля была нам пухом,
Путь свой выбираем.

Устремляясь к обретеньям,
В пустоту взлетая,
По земле проходим тенью,
Тая, тая, тая...

***

Деревья умирают каждый год
И каждый год безмолвно оживают.
Могильный холм - и тот весной цветет,
Измученный зеленым цветом мая.

Окольцевали годы гибкий ствол,
Умолкла жизнь под черною корою,
Но вновь вершит природа произвол,
И брызнет сок весеннею порою.

И только нам весной не зеленеть,
Не выбросить листвы побег звенящий.
Суровой осени сырая медь
Напоминает о себе все чаще.

Блеск глаз, как стылый блеск стекла,
Холодных слов седая мудрость,
Последняя минута истекла,
Вечерним сумраком сменила утро.

***

Не замечаем мы, как в прошлое уходит юность,
Как защищаем мы сегодня то, над чем вчера смеялись,
И заново отстраиваем мир, разрушенный в мечтах.

Рука твердеет, и твердеет мысль,
Все меньше времени на вечные вопросы,
И вместо мировых проблем, насущные решаем...

В других все больше узнаем себя,
Прощая их, себя прощаем.
И детство наше вновь рождается
И снова вырастает на глазах,
Чтоб самому ответить на вопросы,
Которых мы уже не понимаем,
Как ранее не понимали нас.

***

На голову ложится снег,
В аортах затихают грозы,
Приходит прошлое ко мне,
Спокойно, запросто, без позы.

Приходят те, кого забыл
Для новых встреч и откровений,
Потерян блеск, умерен пыл,
Бескровные, пустые тени.

Безмолвно о былом кричат,
Правдиво лгут, безбожно верят
И смотрят, как на палача,
Открывшего без стука двери.

***

Каких-то десять тысяч дней,
Каких-то тридцать лет:
И легкий пух от тополей,
И веский гул монет,
Все отшумит, все отзвенит,
Все кончится, едва
Утратив неразумный вид,
Склонится голова
Над пожелтевшим томом лет,
Над мелким шрифтом дней,
Под дальний гулкий звон монет
И пух от тополей.

***

Не успев прочесть молитву,
Вечно времени в обрез,
Шут всерьез идет на битву
С бубенцом наперевес.

Где ломают копья браво
О приземистые лбы,
Где бездарный ищет славы,
А беспомощный - борьбы.

***

Я уйду и ты уйдешь,
Мой незримый собеседник.
Снова время вытрет нож
О запятнанный передник.

Что останется от нас?
Слишком много? Очень мало?
Сто томов? Десяток фраз?
Блеск триумфа? Треск провала?

Или просто пустота:
Самый щедрый дар пространству,
Где надгробная плита
Вечный знак непостоянства.

***

Живу! С такой привычкой
Расстаться нелегко,
И вор свою отмычку
Не бросит далеко.

Ни выгоды, ни славы
У Бога не прошу,
Но все статьи и главы
В досье свое пишу.

Такое уж сознанье:
Ни шагу без вины,
Как будто мирозданью
Мы смысл придать должны.

***

ЛЕТА

Есть река - ее вода безмолвна,
Это прожитого талый снег,
Наших жизней голубые волны
В ней окончат свой короткий бег.

Не дано измученной рукою
Разорвать ее тугую гладь.
Чужд ей шум, она полна покоя,
Тишины и неумения страдать.

Из воды холодной ежечасно
Выплывает злая рыба-меч,
И взглянув на жертву безучастно,
Голову мечом снимает с плеч.

К рыбе той никак не подберется
Браконьер вселенной - человек,
Мучится, исследует и бьется,
Но стекает в реку талый снег.

Он течет, теплом сердец растоплен,
Не зажать мгновенья в кулаке,
Временем истекших вопли
Молкнут, уплывая по реке.

***

Вновь промелькнула осень
И затерялась в снегах.
Жизнь, как болезнь, переносим
С жаром, но на ногах.

Снова зима распята
На перекрестках дорог.
Стонет, с креста не снятый,
В спешке забытый Бог.

Снова зеленым ядом
Брызнет в глазницы весна.
Только сбежать из ада
Нам не позволит она.

Вновь задержалось лето
Где-то на полпути.
Солнце не ждет рассвета,
Чтоб светлым путем идти.

***

ОТХОДНАЯ....

Ухожу, осталось слишком мало
От мытья ладоней до креста.
Так случилось, так не раз бывало,
Чтобы в яме снилась высота.

Упаду - и разорвут на части,
Ухватив по тощему куску,
Понесут, дай Бог, чтоб им на счастье,
Не на горе, не в обиду, не в тоску.

Жил грешно, теперь смешно до колик
Каждому, кто сдуру кинет взгляд.
Шарик, закатившийся за ролик,
Мой последний мыслящий собрат.

Смех и грех - два моносексуала
Общее хозяйство завели.
И уродов в той семье немало,
Падших и не поднятых с земли.

Я клянусь, - святыми не по чину,
Ну тогда, смолой и кочергой:
Понапрасну ищем мы причину,
Что несчастлив ты, а не другой.

"Счастья нет, а есть покой и воля",
Вдохновенно начертал поэт.
Лозунг мудр, но мудр, увы, не боле,
Чтоб украсить школьный кабинет.

Счастье есть, и не дает покоя!
Счастье думать, верить и дышать!
Что поделать, коль оно такое,
Что его нельзя не потерять.

Жизнь и смерть - две капли в океане
Жарких звезд, взволнованных полей.
Окунаясь в каплю, может, станешь
Хоть немного чище и светлей.

***

ПОРТРЕТЫ

ВАСИЛИЙ ПЕТРОВ

Некрасивый, слабосильный,
Умственно отсталый,
Мой герой - Петров Василий.
Правда, славный малый?!

Мой герой, Петров Василий,
Не Васильев Петр!
Так похожи, нету силы,
Черт их разберет.

Значит так, Петров Василий
(Не какой-нибудь Толстой)!
Так зачем пишу? - спросили:
Человек простой!

Так о чем я? Да, Василий!
Вот так анекдот!
Нос ему вчера разбили,
А за что? Сам не поймет.

И потеря небольшая:
Нос-то - как у всех.
Но болит! И сокрушаясь,
Я пишу - вот смех!

ВОДИТЕЛЬ

Ржавая канистра,
сена клок,
кузов пуст,
в кабине жмет водитель
на педали,
с пьяных уст
матерщина прет,
как на войне медали.

Так тебя и так! -
летят слова
вперемешку
с черным перегаром.
Но поверьте,
Он еще простак,
за рулем - не за столом
недаром.
Если б был немного половчей,
То свою тупую матерщину,
сыпля искры
из крутых очей,
выдавал бы младшему по чину!

АЛЬБЕРТ

Как тебя зовут? Меня - Альберт.
Не смотри, что я такой поддатый,
На работе выдали конверт,
Спрыснул с корешами эту дату.

Как зовут тебя? А почему в очках?
Говоришь, наследственность такая?!
Был бы человек, а так - начхать,
Ты ж не виноват, я понимаю.

Ты не помнишь, где мне выходить?
Третья от конца или начала?
Человек! Есть с кем поговорить!
А то села "рожа" и молчала!

Я ему меня зовут... А он
Смотрит и портфель отодвигает...
Это где мы? Вроде, стадион,
Так когда "Динамо" заиграет"?

Слушай, друг! Да нет, я не тебе,
Что за публика там впереди немая?
Ты по-русски, а не "бе-бе-бе"!
Ах, араб, ну это понимаю.

Где живешь? А я - в другом конце.
Может, виделись уже когда-то?
Что-то мне знакомое в лице,
А-а, не пьющий, верно, пить не надо.

Что? Пора мне? Ну тогда давай...
Все! Держусь! Вот сволочь, а не ноги.
Мне ж еще в метро, потом в трамвай,
Только жаль, с тобой не по дороге.

МЕЧТА

Кто знает, что за страсти
Тревожат нас порой,
Когда не в нашей власти
Увлечь себя игрой?!

Игрой ума, работой
Или игрой с детьми,
Когда уйдут заботы
И страхи, черт возьми!

Наедине со страстью
Душа себе верна.
Каких видений властью
Она опьянена?

В них свет не знает тени
И ум - своих границ,
У всех чисты колени,
Нет падающих ниц.

Но иногда, мы знаем,
С мечтой своей вдвоем
Поспешно убиваем,
Безудержно крадем.

Решаем судьбы наспех
И судим сгоряча,
И если рубим - насмерть!
И если бьем - сплеча!

Отчаянные планы,
Безмерные мечты,
Для вечности желанным
Себя рисуешь ты.

Воображенья кистью
На сером полотне
Зеленым ядом листьев,
Прозрачным светом дней,

Венозной кровью зарев
И желтизной песка,
И едкой чернью гари
Мазки кладет рука.

Сплетая воедино
Простор и высоту,
Терновник и осину
В неистовом цвету.

Едины страсть и верность,
Блеск глаз и блеск ума,
Весенний танец нервов
И разума зима.

В мечте иду беспечно
Туда, где, знаю я,
Синоним жизни - вечность,
А миг - небытия!

***

Я знаю - из небытия
Сумею вновь вернуться я.

Как блудный сын из дальних стран,
Избавленный от старых ран.

Как долгий сон, продлится смерть,
Узнаю вновь земную твердь.

Узнаю всех, кого не знал,
Кто дальним был, но близким стал.

И лишь тогда смогу понять,
Что может смерть у нас отнять.

***

Жизнь глупа иль несчастна,
Глупа иль несчастна!
Остальное случается,
Только не часто.

Жизнь смешна иль трагична,
Смешна иль трагична!
Остальное ни с кем
Не случается лично.

Жизнь пуста иль ужасна,
Пуста иль ужасна!
Остальное мы ищем,
Да только, напрасно.

Жизнь мгновенна иль вечна,
Мгновенна иль вечна!
Остальное ухватят
Попутчик иль встречный.

Жизнь была или будет,
Была или будет!
Остального никак
Не придумают люди.

***

В час тоски и безмерной усталости,
Когда хлещет раскаянья плеть,
Ах, как все мы нуждаемся в жалости,
Ах, как все не умеем жалеть.

В час прозрения - самопрезрения,
Когда страшно себя защищать.
Как мы ждем благородства в прощении,
Как хотим и не можем прощать.

***

Можно сказать - живем
Можно попроще - мучаемся,
Может быть, что-то поймем,
Может, чему-то научимся.

Что-то сумеем свершить,
Ближним поможем советами.
Может быть, право жить
Нам и досталось поэтому.

Кто только выдумал нас
Со всеми делами, заботами,
Тех, кто жужжит сейчас,
Кто молча кружит над сотами?

Ждем только, чей черед
Молча дождаться агонии,
Голову треснув об лед
Или швырнув в огонь ее.

Только успел вдохнуть,
Время приходит выдоху.
Кажется, начал путь,
Сзади толкают к выходу.

Истины эти стары.
Все мы о них покалечены.
Падают как топоры
Шеи рубя и плечи нам.

***

Духовные силы разграблены,
И душу, как в страсти кровать,
Бессильный толкает к слабому -
Пробоины закрывать.

При встрече, стеная и ноя,
Все ищут и ищут пути,
Как с поля безумного боя
Друг друга им унести.

***

Отплясали мои молекулы,
Кончен бал, разбегаться пора.
Поутру соберутся лекари,
Чтоб не вздумал сорваться с одра.

Чтоб последним вдохом и выдохом
Завершил физкультурный парад,
Где толкутся, готовясь к выходу
Соискатели новых наград.

Где треща от запретных стероидов
Рвутся юные, веря в рекорд.
Бег по жизни - он славен героями,
Самый древний и массовый спорт!

***

СМЕХ

Мир прекрасный, мир чудесный,
Мир единственный для всех
Спасся тем, что повсеместно
Насадил в природе смех.

И смеется дуб столетний
Под ударом топора,
И смеются даже дети,
Оттого что жить пора.

Над тираном шут смеется,
Веселит шута тиран.
Кровь шутя повсюду льется,
Весело сочась из ран.

Над собой смеется правый,
А над правым - виноватый,
И, смеясь, уносит славу
От поэта конь крылатый.

Гомерически хохочет
Бог, узнав, что его нет,
И смеется между строчек
Элегический поэт.

Заливается философ:
Смысл у жизни отыскал!
И смеется недоносок,
Оттого что слишком мал.

***

СПРАВЕДЛИВОСТЬ

Все началось с того, что Моцарт отравил Сальери:
В стакан злодею гений яду намешал.
Дух справедливости, нечуемый доселе,
Повсюду восторжествовал.

Кто мучеником был - пытая палача, ликует!
Былых обидчиков свирепо жертвы бьют,
И нищие поэты, торжествуя,
Живут в хоромах, где царит уют.

Кто был слугой - тот ныне сам хозяин,
А Сен-Симона дерзость подвела,
И бывшего слугу он тщетно умоляет:
"Вставайте, граф, Вас ждут великие дела!"

Кто был толпой гоним - визжа, толпу линчует,
Иной характер у собак цепных:
Ласкаются ко всем; хозяев же почуяв,
Неистово кусают их.

Дорогой черною пробрался к власти честный,
Он на доносчиков писал донос.
Пилат был на Голгофе предан муке крестной,
И руки умывал, злорадствуя, Христос.

О бездуховности не плачут рифмоплеты.
Свободно трудятся - кладут на стены кирпичи,
А каменщики им слагают оды,
Найдя в их душах животворные ключи.

***

БОДРОСТЬ

Главное - к цели идти! К какой?
Черт его знает, к какой, неважно!
Лишь бы нам не приснился покой,
И бодрое сердце билось отважно!

Мрачных поэтов увяжем в пучок,
"Ам" их, "хрум" их, и хвостики - в землю.
Видишь, солнечный диск-бодрячок
Радостным светом планету объемлет.

Он ведь тоже когда-то сгорит,
В космосе место очистит сверхновым,
Свет расточая, не говорит
Вселенной худого и дерзкого слова.

Нечего плакать, биться, стенать
По глупой причине собственной смерти,
Претензий не примет природа-мать,
Не знала она, что творит, поверьте.

Да и кому представить счет?
Травке, которую топчем ногами,
Пресной воде, что нам жизнь дает,
Или животным, съеденным нами?

***

Скачет мысль, как конь стреноженный,
Как мышонок за котом,
Знал, с годами мне положено
Стать большим и жадным ртом!

Пасть все шире, шире, шире
Раскрывается на шмат!
Пусть, потом, в надлунном мире
Мне о вечном говорят.

И встречаются все реже
Мне куски не по зубам.
Если жизнь с лихвой отрежет,
Съесть не съем - но не отдам!

Мысль одна - не подавиться
Там, где можно подавить,
И веревочке не виться,
Коль веревочку не вить.

А когда зубов не станет,
Втянет черная дыра
Свет бессмысленных желаний,
Что пришли не из нутра!

***

Все пройдет, ничего не останется
От бесчисленных мелких забот,
И комета, нелепая странница,
На Юпитер опять упадет.
И опять астрономы-любители,
Телескоп развернув, вперят взор,
Поглазеть на коллапс небожителя,
На извечный вселенский позор.